Неточные совпадения
По ее мнению, такого короткого знакомства с богом было совершенно достаточно для того, чтобы он отстранил несчастье. Она входила и в его положение: бог был вечно занят делами миллионов людей, поэтому
к обыденным теням жизни следовало, по ее мнению,
относиться с деликатным терпением гостя, который, застав дом полным
народа, ждет захлопотавшегося хозяина, ютясь и питаясь по обстоятельствам.
Говорить ли о теории ветров, о направлении и курсах корабля, о широтах и долготах или докладывать, что такая-то страна была когда-то под водою, а вот это дно было наруже; этот остров произошел от огня, а тот от сырости; начало этой страны
относится к такому времени,
народ произошел оттуда, и при этом старательно выписать из ученых авторитетов, откуда, что и как?
И он хочет показать, что весь русский
народ так
относится к государственной власти.
На этом завязался неприятный разговор, я ему доказывал, что эпитеты «гнусный», «презрительный» — гнусны и презрительны,
относясь к человеку, смело высказавшему свое мнение и пострадавшему за него. Он мне толковал о целости
народа, о единстве отечества, о преступлении разрушать это единство, о святынях, до которых нельзя касаться.
Я могу признавать положительный смысл революции и социальные результаты революции, могу видеть много положительного в самом советском принципе, могу верить в великую миссию русского
народа и вместе с тем ко многому
относиться критически в действиях советской власти, могу с непримиримой враждой
относиться к идеологической диктатуре.
Это были два самых ярких рассказа пани Будзиньской, но было еще много других — о русалках, о ведьмах и о мертвецах, выходивших из могил. Все это больше
относилось к прошлому. Пани Будзиньская признавала, что в последнее время
народ стал хитрее и поэтому нечисти меньше. Но все же бывает…
«Русский
народ всегда иначе
относился к власти, чем европейские
народы, — он всегда смотрел на власть не как на благо, а как на зло…
— Ненавидимы, madame, ненавидимы! — воскликнул Абреев. — Вот вы, Павел Михайлыч, — продолжал он,
относясь уже
к Вихрову, — русский литератор и, как кажется, знаете русский
народ, — скажите, правду ли я говорю?
Нет, мы не просты. Ямщик соврал. Не прост тот
народ, который
к простоте
относится с такою язвительностью, который так решительно бичует ее!
— Ну, вот мы и в параде. Что ж?
Народ хоть куда! — говорил он, осматривая себя и других. — Напрасно только вы, Владимир Антипыч, не постриглись: больно у вас волосы торчат! —
отнесся он
к учителю математики.
Вы мало того что просмотрели
народ, — вы с омерзительным презрением
к нему
относились, уж по тому одному, что под
народом вы воображали себе один только французский
народ, да и то одних парижан, и стыдились, что русский
народ не таков.
— Вы вон школы заводите, что же? по-настоящему, как принято у глупых красных петухов, вас за это, пожалуй, надо хвалить, а как Термосесов практик, то он не станет этого делать. Термосесов говорит: бросьте школы, они вредны;
народ, обучаясь грамоте, станет святые книги читать. Вы думаете, грамотность
к разрушающим элементам
относится? Нет-с. Она идет
к созидающим, а нам надо прежде все разрушить.
Лозищанин понял, что эти люди заботятся о нем, хотя его удивляло, что этот беспечный
народ относился к его печальному положению с каким-то непонятным весельем.
И вот направился я по сим местам, вместе с тем самым бродячим
народом, который и нашу обитель сотнями наполнял по праздникам. Братия
относилась к нему безучастно или враждебно — дескать, дармоеды — старалась обобрать у них все пятаки, загоняла на монастырские работы и, всячески выжимая сок из этих людей, пренебрегала ими. Я же, занятый своим делом, мало встречался с пришлыми людьми, да и не искал встреч, считая себя человеком особенным в намерениях своих и внутренно ставя образ свой превыше всех.
Мнение автора о недостатке знаний в Англии
относится, впрочем,
к низшему классу
народа.
Но изменение администрации простиралось и на
народ; переложение податей с сохи на душу, рекрутская повинность — прямо
относились к народной массе.
В этом отношении славянская народная поэзия имеет даже преимущество пред прочими европейскими: в ней более песен бытовых и менее воинственных, рыцарских повествований, да и те, какие есть,
относятся большею частью
к позднейшим эпохам, когда уже и
народ приучился ко множеству односторонних отвлеченностей.
Все отрицание г. Щедрина
относится к ничтожному меньшинству нашего
народа, которое будет все ничтожнее с распространением народной образованности.
Они умеют бросать пыль в глаза, и часто люди
к ним
относятся с уважением, но простой
народ их презирает, видя их бесполезность; они же презирают
народ, считая его невежественным.
С другой стороны, матушка, презирая ничтожный польский характер, отразившийся между прочим в поступках старого Пенькновского, всегда считала обязанностью
относиться к полякам с бесконечною снисходительностию, «как
к жалкому
народу, потерявшему национальную самостоятельность», что, по ее мнению, влекло за собою и потерю лучших духовных доблестей; но чуть только Альтанский, питавший те же самые чувства, но скрывавший их, дал волю своему великодушию и с состраданием пожал руку молодому Пенькновскому, который кичился позором своего отца, — матери это стало противно, и она не могла скрывать своего презрения
к молодому Кошуту.
Революция есть фатум, неотвратимая судьба
народов, и
к ней невозможно
относиться внешне и объяснять ее внешними политическими и экономическими причинами, как обычно делают и революционеры и контрреволюционеры.
Два года назад Андрей Иванович однажды уже сделал опыт — записался в школу; но, походив два воскресенья, охладел
к ней; не все там было «чувствительно», — приходилось много и тяжело работать, а
к этому у Андрея Ивановича сердце не лежало; притом его коробило, что он сидит за партой, словно мальчишка-школьник, что кругом него — «серый
народ»;
к серому же
народу Андрей Иванович, как все мастеровые аристократических цехов,
относился очень свысока.
Нигде никаких решительно корней,
народ относится к нам враждебно, весь пропитан большевистской злобой, совершенно одичал, звериные стали глаза и звериные алчные лапы, — только рвать, забирать себе все, что увидят.
Но еще гораздо раньше того (то есть в 1900 году) почему-то и в заграничной Польше уже знали, как я
отношусь к польской нации. И когда я по дороге в Вену заехал вместе с драматургом Залесским в Краков на первое представление его комедии, то на другой же день в газете"Час"(обыкновенно враждебно настроенной
к России) появилось известие о моем приезде, и я назван"известный другпольского
народа".
Скромна она была необычайно,
к всемирной известности своей
относилась с усмешкою: мало ли в семидесятых годах было террористических покушений, мало ли было революционеров, действовавших гораздо искуснее и смелее ее, — а имена их никому почти не известны. Своею же славою она обязана чистейшему случаю, — что царскому правительству вздумалось применить
к ней «народный суд» и попытаться показать Европе, что сам русский
народ и общество
относятся отрицательно
к кучке баламутов-революционеров.
Русский
народ из периода теллургического, когда он жил под мистической властью земли, перешел в период технический, когда он поверил во всемогущество машины и по старому инстинкту стал
относиться к машине как
к тотему.
Что англичане убили еще тысячу китайцев за то, что китайцы ничего не покупают на деньги, а их край поглощает звонкую монету, что французы убили еще тысячу кабилов за то, что хлеб хорошо родится в Африке и что постоянная война полезна для формирования войск, что турецкий посланник в Неаполе не может быть жид и что император Наполеон гуляет пешком в Plombières и печатно уверяет
народ, что он царствует только по воле всего
народа, — это всё слова, скрывающие или показывающий давно известное; но событие, происшедшее в Люцерне 7 июля, мне кажется совершенно ново, странно и
относится не
к вечным дурным сторонам человеческой природы, но
к известной эпохе развития общества.
Для жен, любящих, верных и преданных не совершают преступлений и правило французских следователей: «ищите женщину» не
относится к женам. Это подтверждается летописями уголовных дел всех веков и
народов.
— Но как же
народ относится к этому поступку цесаревича? — спросил Оленин.
Мудрость русского
народа учит в этой пословице, что
к несчастью человека нельзя
относиться со своей меркой, что его надо мерить меркой того, кого постигло то или другое несчастье.
Иерусалимские, греческие священники
отнеслись к магометанству Баранщикова очень снисходительно, так как в их
народе, при совместном житье с турками, переходы в магометанство и назад бывают нередко.
Простой
народ в темноте своей всегда
относился подозрительно и враждебно
к интеллигенции,
к образованным,
к людям культуры.
И всё это делается после того, как нам, христианам, 1800 лет тому назад объявлена нашим богом заповедь вполне ясная и определенная: «не считай людей других
народов своими врагами, а считай всех людей братьями и ко всем
относись так же, как ты
относишься к людям своего
народа, и потому не только не убивай тех, которых называешь своими врагами, но люби их и делай им добро».
Мы так привыкли
к тому, по меньшей мере странному толкованию, что фарисеи и какие-то злые иудеи распяли Христа, что тот простой вопрос о том, где же были те не фарисеи и не злые, а настоящие иудеи, державшие закон, и не приходит нам в голову. Стоит задать себе этот вопрос, чтобы всё стало совершенно ясно. Христос — будь он бог или человек — принес свое учение в мир среди
народа, державшегося закона, определявшего всю жизнь людей и называвшегося законом бога. Как мог
отнестись к этому закону Христос?
Опять вместо изречения туманного и неопределенного любомудрия выяснилось ясное, определенное и важное и исполнимое правило: не делать различия между своим и чужим
народом и не делать всего того, что вытекает из этого различия: не враждовать с чужими
народами, не воевать, не участвовать в войнах, не вооружаться для войны, а ко всем людям, какой бы они народности ни были,
относиться так же, как мы
относимся к своим.